Венеция в снегах России

Три столетия назад в Кадоме дало корни удивительное искусство, "импортированное" из славного итальянского города Венеции. Знатоки утверждают: венецианское кружево в самой Венеции давно уже существует только в музейных залах. Здесь, в глубине рязанско-мордовских лесов "кадомское чудо" процветает!

В словосочетаниях "русский Париж", "российский Рим", "восточноевропейский Дрезден" я усматриваю наличие комплекса неполноценности. В конце концов, наши Суздаль, Вехотурье, Печеры ни с чем не сравнимы, и за пояс заткнут самые "раскрученные" достопримечательности планеты Земля. Если я и сравнил городок Кадом с Венецией, сделал это исключительно из-за одного факта: здесь существует промысел под названием "вениз", который был придуман именно в Венеции. Да, и еще: по весне, в половодье, Кадом, случается, заливает. И все-таки Кадом - уникальное культурное явление, не имеющее в мире аналогов. И таких "жемчужин" на теле России сотни! Хотя… признайтесь: вы слышали хотя бы когда-то про Кадом? То-то! А вот "Венеция" - это круто, звучно, "вкусно"…

В центре Кадома находится женский Милостиво-Богородицкий монастырь. Монахини монастыря когда-то были самыми искусными мастерицами вениза. При советской власти он закрывался, в нем разместили склады техникума и училища; а в 1997 году обитель вновь была торжественно открыта. Насельниц сейчас в монастыре не так и много, да не культивируется в его стенах вениз. А что была в старые времена! Обитель до революции была не то, чтобы богатая, а, скажем так, многонаселенная. Земли под Кадомом скудны, а крестьяне на радость (и одновременно на горе) государству плодились изрядно… куда девать лишние рты? Простейший выход - в монастырь, в послушницы. В святом месте девицам бездельничать не позволяли, а приучали ко всяческим рукоделиям: одни из них пряли и ткали, другие красили пряжу и одежду, некоторые отделывали фольгою образа, шили золотом, занимались шитьем простых одежд и белья. Ну, и занимались веницианской вышивкой, венизом.

Вениз "захватил" Кадом задолго до основания монастыря. Легенда о возникновении кадомского вениза, тончайшей игольчатой вышивки белым по белому, по сути - вовсе и не легенда, а достоверная страница русской истории. При царе Петре Алексеевиче Кадом уже отметил 500-летие своего существования; он был довольно крепким городом, и здесь традиционно было много мастериц. Открыв "окно в Европу", Петр повелел всем знатным людям и боярам носить европейскую одежду, богато отделанную венецианским и брюссельским кружевом. Приобретался этот наряд за немалые деньги, что сильно опустошало царскую казну. Чтобы сберечь золотой запас, царь повелел обучить искусству заграничного кружевоплетения русских мастериц, пригласив в Россию венецианских монахинь, которых направили не куда-либо, а именно в Кадом.

Кадомчанки, издавна славившиеся рукоделием, охотно освоили ювелирную технику шитья, из их рук стало выходить венецианское кружево, сплетенные иглой сказочные узоры. Искусство, привезенное с берегов Адриатики, назвали по-своему: "кадомский вениз", оставив "для плизиру" в названии что-то венецианское. К сожалению после смерти Петра Великого работы кадомчанок остались невостребованными, ибо вельможи предпочитали за взятки и "откаты" заключать договора с зарубежными производителями кружев, нежели помещать заказы в российской глубинке. Как похожа тогдашняя история на нынешние наши экономические реалии… По счастью, промысел не умер, ибо Кадом основательно "подсел" на кружевное дело. Не было в городе женщины - будь то мещанка, крестьянка, дворянка или монахиня - кто не умел бы творить иголкой подлинные чудеса!

Особый расцвет кружевной промысел в Кадоме получил в конце XIX века по инициативе местной помещицы М.А. Новосильцевой. В своем имении Муханово, расположенном недалеко от Кадома, она организовала пункт по приему кружевных изделий от крестьянок соседних селений. Кадомский вениз после столетия пребывания в тени имел успех как в высших кругах петербургского общества, к которому принадлежали Новосильцевы, так и у московских и петербургских владельцев магазинов. Кадомский вениз поставлялся в Петербург, Москву, Киев и даже в Париж и Лондон.

В 1913 году в Кадоме открылась кружевная школа, сооруженная на средства дочери княгини Новосильцевой, М.А. Авиновой - с бесплатным обучением, с общежитием, с выдачей пособий при заболевании, с введением наград за лучшие работы. Обучались в ней девочки горожан и окрестных крестьян плетению и вышивке, а также грамоте в пределах двухлетнего курса сельской школы. Кружевная школа имела богатую библиотеку с русскими и заграничными художественными изданиями и пособиями рисунков для филе и гипюра. В качестве инструктора была приглашена воспитанница Мариинской кружевной школы Петербурга Пелагея Угрюмова.

По счастью после революции кружевное дело брошено не было: школа стала швейно-вышивальным техникумом, на базе мастерской организована промыслово-кооперативная артель «Пробуждение». Нашли работу и для отставных монахинь и послушниц Милостивого-Богородицкого монастыря: их, наравне с мещанками и крестьянками, пригласили в артель вышивальщиц.

…Предприятие "Кадомский вениз" и теперь в полном смысле - Храм Вышивки. Часть производства действительно занимает бывший храм, разделенный перегородками на три этажа. Ну, а, когда заходишь в цех вышивки, такое ощущение охватывает, будто ты в монастырскую келью попал: тихо, только слышно шуршание женских рук, касающихся ткани. Все сосредоточены, склонены над пяльцами… В "Венизе" с недавнего времени, по благословению архимандрита Милостиво-Богородицкого монастыря отца Афанасия, вышивают немало икон. Такое и до революции не делали! Ну, а если говорить о качестве кружевных работ… Поверьте: с каждым годом оно только улучшается. И даже более того: директор фабрики бывал в Венеции и во многих других европейских городах, в которых некогда кружевной промысел процветал. Так вот: в Европе искусство ручной вышивки давно уже умерло, еще в позапрошлом веке. Если таи и есть кружевные изделия, то вышивают их машинным способом. И не люди вовсе - роботы!

Сами же коренные венецианцы искренне были удивлены, узнав, что где-то "в снегах России" существует целая фабрика, на которой кружевницы вручную корпеют над своими белоснежными творениями. Об этом мне рассказала Галина Алексеевна Ренина, жена директора и один из художников. Сам директор в момент моего посещения Кадома пребывал в Москве, занимался "продвижением" продукции фабрики. Сейчас, в эпоху депрессии, очень нужно стараться, чтобы хотя бы остаться на плаву. Из скромности Галина Алексеевна посоветовала мне пообщаться с другим художником, не имеющем "родственных связей наверху", Валентиной Николаевной Кузнецовой.

Предварительно я кое-что узнал. Ручные изделия - чрезвычайно трудоемкие вещи. Вышивальщица тратит на изготовление "дорожки" от 300 до 600 часов.; "салфетка" вышивается от 600 до 1000 часов; время вышивки "столешника - от 1000 до 2000 часов. "Столешник" под названием "Мираж" вышавался… 2688 (!!!) часов. Но и стоит этот самый "Мираж" 180 000 рублей. Или взять икону ручной вышивки: она вышивается от 200 до 1000 часов. Ну, и стоимость икон соответствующая: до 80 000…

Есть варианты и подешевле; иконы в "Кадомском венизе" вышивают и на машинках (правда, без использования роботов…). Они стоят около 4000 рублей за штуку и вполне неплохо распродаются. А кто покупатель эксклюзивных вещей, стоящих чуть не годовую зарплату среднего россиянина? Оказывается, главные потребители - нефтяники, газовики и чиновники. Однажды в Кадом поступал заказ из самой Администрации Президента! Самое удачное время для кадомского вениза - выборы. Как только у нас кто-то избирается в какие-то властные структуры - сразу кадомским мастерицам перепадают выгодные заказы! Никто не спрашивает, кого будут одаривать полотенцами, дорожками, салфетками, панно или иконами. Главное - удивительное и светлое искусство славит древний Кадом! Ну, и Рязанскую землю, да и Русь вообще…

Валентина Николаевна Кузнецова, урожденная Богомазова, - сибирячка. В Кадом она попала в молодости совершенно случайно: ее брат Алексей притянул. О брате я чуть позже расскажу, его судьба еще интереснее, пока же - о Валентине Николаевне. Она по образованию обыкновенная швея-мотористка. Приехав в Кадом, Валентина тут же узнала про вениз. Не узнать не возможно, ибо фабрика в самом центре города. Она и тогда была самым крупным в Кадоме предприятием, таковым остается и по сей день. Валентина с детства рисовала, до страсти любила художество… в общем, через два года из обычных швей она выросла до художника.

Вениз сильно отличается от вышивки "ришелье" и от плетения на коклюшках. В венизе "бризы" - основа рисунка, как фундамент в строительстве. Вся материя, не занятая ажуром, заполняется вышивкой разнообразными швами. "Паутинки" делают с "пико" и без них, попутно с обшивкой контура. "Пико" - это обметанная воздушная петелька; имеет вид зубчика. Настилку между двумя линиями контура под петельным швом надо делать как можно плотнее. Для настилки нужны мягкие штопальные нитки или мулине. Подкладывают от 6 до 8 ниток сразу и прикрепляют их к материи не слишком частыми стежками. Если контуры расширяются и число ниток не заполняет в должной степени пространство для вышивки, то прибавляют еще несколько ниток; если же узор суживается, то, наоборот, лишние нитки обрезают. Материю из-под паутинок можно вырезать только тогда, когда вся работа закончена.

Валентина Николаевна внимательно изучала вениз, вышитый старыми мастерицами, и говорит со смелостью: в старину качество вышивки было пониже, чем у нынешних вышивальщиц. И рисунок был победнее. Почему? Художники стараются, они практически всю жизнь и все свои силы кладут на то, чтобы гордость Кадома стала еще и главным (или по крайней мере, одним из главных) достоинством всей России. Вышивка требует необычайного терпения и предельного старания. Кадомчанки доказывают всем своим трудом, что российская нация этими редкими качествами обладает вполне. Да, одна небольшая "салфетка" вышивается месяц, а то и два. Но придумывается ее рисунок гораздо дольше! Все ведь рассчитывается до миллиметра, каждая ниточка должна в венизе знать свое место. Бывает, один рисунок Валентина Николаевна придумывает полгода. А вот над столешницей "Констанция" она мучилась больше года. Даже дома голова была занята только узорами… А ведь у Валентины трое детей, и она их (так уж получилось в жизни…) поднимала в одиночку. Дети выросли замечательные: дочь Ольга стала модельером-конструктором, сейчас своим искусством большой город Рязань покоряет. А сын Николай, став программистом, создал замечательный интеренет-сайт, посвященный кадомскому венизу.

Со времен веницианских монахинь итальянцы в Кадом не заезжали ни разу. И зря! Директор как-то привозил два подстаканника, якобы сделанные в Венеции. Швеи внимательно их изучили и поняли: натуральная машинная работа! Ни капли ручного труда… А вот венизные изделия кадомчанок, подлинные шедевры ручного труда, хранящие «дыхание русских мастериц» за границей бывали часто. Не сказать, что ни производят подлинный фурор в Европе. Тамошняя прагматичная цивилизация давно уже отошла от понимания ценности ручного стежка. Но вот, факт: попали творения кадомчанок в Лондон, на одну из выставок, посвященных народным промыслам. Финал был печален: изделия «растворились» на просторах туманного Альбиона. Грубо говоря, их кто-то стибрил… Значит, понимают ценность треклятые буржуины?..

…Кадом давно уже не город, его лишили этого статуса, превратив в заурядный поселок. Я специально разговаривал на тему утраты «городского» статуса с одним из местных чиновников. Он меня заверил, что кадомчане ничего скверного в этом факте не усматривают. На самом деле только при Екатерине Кадом имел статус уездного центра, потом его сделали «заштатным» городом, и в эта психология «заштатности» уже заложена в генотипе кадомчан. Зато Кадом, отдаленный от шумных трасс, от крупных предприятий, может похвастаться покоем, умиротворенностью, красотой природы. И чистотой: на протяжении последних лет Кадом занимает призовые места по благоустройству среди районных центров области.

Благоустройством сейчас, конечно, не прославишься… Но ведь факт, что Кадом остается подлинной кружевной столицей России! Я знаете, что заметил: причудливое переплетение кадомских улочек и переулков, вьющихся между холмами да извивами реки Мокши, и само напоминает кружево. Здесь очень легко заблудиться, даже несмотря на то что в Кадоме и населения-то всего 5801 человек. Выручают главы Милостиво-Богородицкого монастыря, которые видны из любого конца города (простите, но "поселком" прекрасный Кадом у меня язык не поворачивается назвать…).

На старинном гербе Кадома, дарованном еще императрицей Екатериной, изображен вовсе не кружевной вениз, а… улей с пчелами и ручные молотила (ими в старину хлеб обмолачивали). Несмотря на то что улей - герб всей Тамбовской губернии (к которой раньше относился Кадом), все кадомчане убеждены в том, что пчелы - их второе достояние. Местные убеждены в том, что императрица вкушала только мед, собранный кадомскими пчеловодами.

Мне удалось познакомиться с главным кадомским пчеловодом. Алексей Богомазов – родной брат художника «Кадомского вениза» Валентины Кузнецовой. У него очень необычная биография. Сам он роился в Сибири, в семье сосланных когда-то белоруса и латгалки (есть такая малая народность в Прибалтике). Жил какое-то время на Юге России, а подлинную благодать обрел именно в Кадоме. Алексей попал сюда после окончания училища пчеловодов. Работал пасечником в колхозе, а, когда в колхозе перестали платить вовсе, устроился в монастырь, тоже пасечником. Сама матушка-настоятельница благословила «божьих пчел» разводить. Ныне, когда кризис и по святому ударил (у монастыря нес средств оплачивать труд пчеловода), устроился Богомазов в Кадомское ПТУ, опять же пчел разводить. На его пасеке полторы сотни пчелосемей разделены на трети: треть пчел – монастырские, треть – пэтэушные, треть – «богомазовские». А по сути это одно хозяйство, ибо Алексей уже и е мыслит своей жизни без пчел. Но мед поставляеься разным заказчикам.

Пчелы – занятие, позволяющее «расслабиться» в зимнюю пору. Долгие зимние вечера Алексей посвящает двум страстям. Первая- изобретательство. Богомазов придумал совершенную систему пчеловодства и улей новой констукции, которую он назвал: «Кадом». Система особенна тем, что к основному улью делается пристройка, «леток», который позволяет во время роения не ждать, когда рой вылетит, а как бы самому дарить рою место для роения. Революционная система помогает к тому же пчелам легче переносить зиму.

Вторая "побочная страсть" Богомазова – поэзия. Его сестра Валентина с детства рисовала (всего их, братьев и сестер Богомазовых, кстати, девять человек, из них Алексей "перетащил" в Кадом пятерых!), Алексей писал стихи. Раньше в "богомазовских" стихах было больше лирики, теперь - все больше философии. Например: "В городах выживают, а в Кадоме, в Кадоме… Здесь в согласии с Богом живут!" Кадом для Богомазова - рай для общения человека с Богом, ибо здесь любому ищущему и страждущему дарованы покой и гармония. Пчеловоды, как утверждает Алексей, испокон веков были "божьими людьми", поскольку ни при каких обстоятельствах они не прибегают к насилию над природой, Пчелы - отдельная цивилизация. За тысячи лет, в течение которых человечество держит пчел, не выведено ни одного нового "пчелиного" вида. Получается, пчелы и люди одинаково "под Богом ходят". И счастлив тот, кто смог найти гармонию между двумя цивилизациями! Об этом - одно из последних стихотворений Алексея Богомазова:

Подъем, молитва, чай… и к пчелам!
Они уже в небесный сот
Ныряют с голосом веселым…
Я не мешаю им ничуть;
Стою, смотрю открывши душу.
И открывается мне суть,
Как Ною, сшедшему на сушу.
Я понимаю: будет день,
И мне пора проверить гнезда,
Пока не рано и не поздно…
В природе как: от сих до сих,
А там осенние заботы,
И не найдет весенний стих,
И Божий дар не ляжет в соты!..

…Я привез с собой из командировки баночку кадомского меда. Добрый пчеловод подарил… Сам я мед не люблю, но родные мои, вкусив, заявили: «Ничего подобного в жизни не пробовали! Не приторный, ароматный, мажется как сливочное масло!» В общем, близкие в восторге. А я думаю: может, и вправду императрица Екатерина вкушала именно этот мед?

Геннадий Михеев
Рязанская область

Статья и фотографии с персонального сайта
Михеева Геннадия Александровича
genamikheev.narod.ru