Вениз - из Кадома

Народный промысел живет вопреки обстоятельствам

Только приехав в очередной раз в Кадом, я поняла, как много лет прошло со времени моей первой поездки сюда. Пятнадцать. Поселок, конечно, изменился, похорошел, не приобретя при этом банальный облик дачных пригородов. Но вот новые магазины появились, и торговые сети сюда добрались. Значит, есть на что покупать. Но здесь по-прежнему ездят на велосипедах. Даже зимой. Только это и сближает Кадом с каким-нибудь Берлином или Лондоном. В остальном – благословенная рязанская глубинка.

Вот и монастырь Милостиво-Богородицкий прихорашивается. И отец Афанасий служит здесь свою службу, как и много лет назад в местном храме. Все чаще заезжают сюда паломники по дороге в Дивеево. Да и туристические маршруты в здешние места прокладывают охочие до русской аутотентичности турфирмы, подтверждение чему я нашла в Интернете.

На «Кадомский вениз» я не могла не зайти хотя бы потому, что первое мое восторженное впечатление о Кадоме связано с этой чудо-вышивкой. Все что угодно ожидала я здесь увидеть, добираясь в самом конце прошлого века на попутной машине из Сасова, но только не совершенно европейское по облику и качеству кружево ручной работы. Тогда мне о нем рассказывал и показывал работу своих мастериц директор Николай Дмитриевич Ренин. Позвонила ему и в этот раз, договорилась о встрече.

За эти пятнадцать лет много воды утекло. Работал Николай Дмитриевич главой районной администрации, вновь вернулся на фабрику и все также занимается главным своим делом – сохранением вениза. В который уже раз. Известный кадомский промысел спасали и до него. Тридцать почти лет – с послевоенных до середины 70-х годов прошлого века венизом на кадомской фабрике «Пробуждение» не занимались. Не до кружев ручной работы тогда было, в стране постельного белья не хватало. Но кому-то тогда пришла в голову счастливая мысль – достать из сундуков старинные кружева, восстановить рисунки и технику, вдохнуть новую жизнь в забытый артельный промысел. Вениз, пережив и советскую власть, и Советский Союз, чуть было не погиб в рыночные времена.

Был такой период в середине 90-х, тогда Николай Дмитриевич Ренин уходил с фабрики на полтора года, а потом возвратился и снова пригласил на работу уволенных вышивальщиц. А сам взял в руки чемоданчик, бережно уложил туда белоснежные вышивки и поехал в Москву, в Рязань, прямо как коробейник, предлагать потенциальным покупателям свой товар. Они выжили тогда вместе с венизом. И чемоданчик жив-здоров, довелось мне его увидеть. Достает Николай Дмитриевич из шкафа рекламный буклет, а я вижу – стоит за дверцей заветный чемоданчик. Кто знает, какие времена впереди?

Потом Ренин еще раз уходил со своего предприятия «Кадомский вениз», на котором работает сегодня почти 90 человек. Уходил на административную должность, но через четыре года вернулся. И опять все сначала – спасательные работы. Предприятию удалось вписаться в государственную программу поддержки народных промыслов, за счет этого провести ремонт, обзавестись новым оборудованием, транспортом. Самый значительный объем их продукции сегодня – украшенное машинной вышивкой постельное белье – красивое, разнообразное. А еще женская одежда – блузки, платья, сарафаны. Без этой составляющей не выжить. Получает предприятие ткани, лекала, форнитуру и заказы из солидной фирмы. Сбыт гарантирован. Но не всегда. Последний месяц Николай Дмитриевич вновь ездил по области и терзал свой мобильник с единственной целью – найти новые заказы и загрузить вышивальщиц работой. Загрузил.

Отрада для души, однако, все та же – вениз. Салфетки, скатерти, иконы, изысканные панно… Говорят, они украшают собой интерьеры в самых экзотических местах. Не будем раскрывать коммерческих тайн. Кадомский вениз вновь приобретают российские и региональные музеи, ведь директору удалось пробиться к министру культуры и убедить его в важности такого шага. Правда, теперь у нас в России другой министр культуры, и, похоже, аксиома о необходимости спасения промысла вновь требует доказательств.

Сегодня изделия с венизом производятся под индивидуальный, штучный заказ. В штате предприятия сейчас десять вышивальщиц. Заглянули мы в обновленный недавно цех – работают женщины, не выпуская из рук иглы.

Ручная вышивка потому и называется игольной, что делается тончайшей иголкой с вдетой в нее тончайшей шелковой ниткой по невесомому шифону. Посмотрите на эти фото и представьте себе, что одну салфетку одна вышивальщица делает 16 месяцев, четверо справятся вчетверо быстрее. Тот шедевр, который выйдет из-под их рук, будет довольно дорого стоить. Тут недавно провели эксперимент: взвесили невесомое кружево и высчитали, что его грамм стоит более 1300 рублей, дороже золота. А вышивальщицы получат довольно скромную зарплату. И противоречие, которое кроется в этом прискорбном обстоятельстве, характерно для всей глобализированной экономики. Произведение рук человеческих стоит дешевле, чем энергоносители. Для того, чтобы предприятие расплатилось с налогами, закупило материалы, выплатило зарплату, Ренину в месяц нужно заработать без малого миллион. Это значительно больше, чем стоит салфетка, над которой трудятся четыре вышивальщицы.

Вышивка ручной работы, конечно, изысканный товар для состоятельных людей. И хорошо, что такие покупатели в России и за ее пределами появились. Уже вернувшись из заснеженного Кадома, я заглянула в Интернет, набрав в поисковике название вышивки. На меня обрушилось море информации, в том числе и моя давняя статья. О кадомском венизе рассказывают, его предлагают, рекламируют, демонстрируют, как достойный, изысканный, редкий товар. У предприятия есть свой сайт. Вот и на телевидении появились рекламные ролики о самой тонкой и изящной вышивке. В цеха предприятия, его демонстрационный зал, своеобразный музей, организуют экскурсии любителей местной экзотики. Так, в Туле показывают, как испечь пряник, а в Коломне – как сделать пастилу.

В Кадоме все-таки удивительное сочетание русской самобытности и экологической привлекательности, природной красоты и такого вот замечательного соседства: по сути, на одной центральной площади – православный монастырь, приходской храм, где спасают душу, и производство вышивки, в которую душу вкладывают. Удастся ли все это сохранить в следующие десятилетия?

А кадомский вениз я из этого поселка на реке Мокше так и не привезла. Разве что на фотографиях. Во-первых, здесь он теперь не продается, а во-вторых, такая вышивка мне пока не по карману.

Ирина Сизова
Автор фото: Дмитрий Осинин
26 февраля 2014 г.

Статья и фотографии с сайта
Рязанские ведомости