Кадомское педагогическое училище

С 1936 по 1939 год мне посчастливилось учиться в Кадомском педагогическом училище. Во время своей многолетней преподавательской работы в военных учебных заведениях я часто с большой любовью вспоминал училище, преподавателей, товарищей, вспоминал и Кадом.

Училище было открыто, когда в системе народного образования проходили большие перемены. В первые годы Советской власти шла перестройка старой школьной системы — искали наиболее доступные формы обучения, вводились разные новшества, многие из которых были далеки от совершенства. В результате было допущено много ошибок и просчетов. В 30-е годы был принят ряд постановлений по упорядочению работы школ. Постановлениями "О начальных и средних школах" (1931 г.), "Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе" (1932 г.) были раскритикованы все надуманные новшества, отменены бригадно-лабораторный и комплексный методы обучения, школу вернули к классно-урочному обучению по единым программам наркомпроса, при этом главная роль в учебном процессе отводилась учителю. В 1930 году вышло постановление "Об обязательном начальном обучении", и в промышленных центрах вводилось обязательное обучение в объеме школы-семилетки (шкм). Встала задача увеличения количества и улучшения качества подготовки учительских кадров, открывались новые педагогические институты и училища, среди которых было и Кадомское.

Кадом в то время был районным селом с одной мощенной камнем улицей, несколькими кирпичными зданиями в центре и полуразрушенной церковью, из производственных предприятий — Мокшинская судоверфь, швейная промартель "Пробуждение", колхоз "13 лет Октября". Население в основном — колхозники, служащие районных контор, медицинские и школьные работники. Из учебных заведений, кроме педучилища, помню среднюю школу в здании бывшей гимназии, школу в Заречье и сельское профтехучилище, готовившее механизаторов и животноводов для колхозов и совхозов района.

Кадом не отличался броской современностью, больше выглядел рядовым захолустьем в сельской глубинке. Но он был носителем культуры восточных земель Рязанского княжества, в нем еще чувствовались следы просвещенства русского православия, у него было богатое прошлое, благодаря чему он выделялся среди других районных сел и городов Рязанской области и получил право открыть педагогическое училище. И надо сказать, что районные власти сделали все от них зависящее, чтобы обустроить новое учебное заведение.

Педучилище располагалось в добротном двухэтажном кирпичном здании с десятком классных комнат, учительской, кабинетом директора, библиотекой, складом учебных пособий и небольшим актовым залом. Площадка для занятий по физкультуре была во дворе. Имелись два общежития: одно, разделенное на женскую и мужскую половину, — вблизи училища, в его подвале — столовая, другое — на окраине села в пятистенной избе. Первые два года я жил на окраине села, без особого комфорта: комнаты были переполнены, кровати стояли впритык, один стол, две пары табуреток и по одной тумбочке в комнате. Отопление — печное. В утепленных сенях была отгорожена комната, где жил наш зав. столовой с женой. Улица до нас шла немощенная, без тротуаров. Но мы, молодые, увлеченные учебой, не замечали неудобств, жили очень дружно и весело.

Мы получали небольшую стипендию. После вычетов за общежитие еле-еле хватало выкупить талоны в столовую, которые продавали на месяц вперед. Столовая — без дотаций, на сколько продадут талонов, на столько закупят продуктов. К тому же из этих денег платили зарплату поварам, зав. столовой. Питание было крайне бедным, за завтраком — пара ложек манной или пшенной каши, на обед — прозрачный суп, кусочек рыбы или мяса с гарниром, на ужин — чаще отварной картофель или пюре с огурцом. Хлеб, сахар, компот покупали в буфете за наличные деньги. Придя в столовую, становились в очередь, и каждый подсчитывал, что ему купить: 200 или 300 г черного хлеба, а если родители прислали денег, то позволяли себе и 200 г белого к завтраку. Но денег каждый из нас из дома получал редко и мало.

На фотографии Выпускники Кадомского педучилища, 1939 год (справа налево):
1-й ряд (сидят) — Шура Кузнецова, Августина Шумилина, Дуся Артюкова, Дмитриева, Шура Петрова, Анна Сидорина, Нюра Ларькина, Маша Лазарева, М. Романова; 2-й ряд — учитель химии, Иван Алексеевич Шемякин, Лидия Александровна Бернарде (Киселева), А. Дмитриев, Степан Григорьевич Якимов (директор), Паршина, Аверкин, учитель музыки; 3-й ряд — Шура Полькина, Полетаева, Мрякина, Величковская, Макарочкина, Николаева, Федя Глотов, Женя Старикова, Волков (учитель рисования), Саша Артамонов; 4-й ряд: Петр Михайлович Канцеров, Степан Аниськин, Вахмистров, Стариков, Яков Якунькин, Рожнова, Ваня Конышев, Оля Каприна, Иван Никишов, Дуся Пикулина, учитель

Состав учащихся педучилища был в основном выходцы из сел Кадомского и Ермишинского районов, приграничных деревень Сасовского района, несколько учащихся из сел Темниковского и Теньгушевского районов Мордовии. Во второй половине 30-х годов села еще не оправились после голода, а колхозам из года в год увеличивали хлебопоставки, обесценивался трудодень, падали доходы личных хозяйств. Родителям все труднее становилось выкраивать средства для помощи своим детям. Провожая меня из дома, отец и мать говорили: "Ты пока возьми пять рублей, а потом мы продадим что-нибудь и еще пришлем тебе. И я, набив заплечный мешок в основном сухарями, уходил до следующего прихода. Деревня наша Барашево отстояла от Кадома в 30 км. За один выходной сходить домой не успевали, а за прогулы строго наказывали. Поэтому ходили редко: на октябрьские и майские праздники да на каникулы.

Несмотря на бедность, жизнь в училище била ключом. Мы были предельно сосредоточены и по-взрослому серьезны на уроках и беззаботно веселы в свободное время. Мне в последующем приходилось самому учиться, учить других, но такое прилежание к учебе, какое было в педучилище, встречалось нечасто. Возможно, этому способствовал и подобранный состав преподавателей. Занятия по ведущим предметам вели опытные, высокообразованные учителя. Русский язык и литературу преподавала нам Мария Степановна Монастырская, ранее работавшая в кадомской средней школе. Она привила нам уважение не только к грамматике, но и любовь к литературе. Именно Марии Степановне я обязан знакомству с большой литературой. С ее подачи я начал и потом не остановился в чтении произведений классиков мировой, российской и советской литературы. За три года учебы прочитал всю прозу и поэзию, что были в бибилиотеке. А библиотека в училище была неплохая, во всяком случае, основные наиболее популярные произведения мировых и русских классиков имелись.

Запоем читал не я один, много читали все, читали в силу той обстановки, какая царила в нашей среде. До педучилища подавляющее большинство учащихся училось в сельских начальных и семилетних школах, в которых не было ни библиотек, ни печатных изданий, изучение литературных произведений замыкалось книгой для чтения, не было и хрестоматических сборников. Придя же в училище, зайдя в библиотеку, мы набросились на книги, как голодные на каравай хлеба. Читали все и где возможно, за завтраком и обедом, вечером и перед сном, читали на переменах и на уроках, положив книгу на колени, чтобы не видел преподаватель.

1936—1937 учебный год был годом Пушкинского юбилея (100 лет со дня смерти). Все мы были увлечены его поэзией. Наш комсомольский секретарь Паша Гавриков выучил наизусть почти всего "Евгения Онегина". Я со своими односельчанами — Мишей Митяевым и Пашей Киреевым, — идя на весенние каникулы, поочередно сменяя друг друга, на память прочитали поэмы "Руслан и Людмила", "Цыгане", "Полтаву", "Бахчисарайский фонтан", многие сказки, и только несколько раз останавливались, чтобы уточнить по книгам. Красочно и изобретательно прошел Пушкинский вечер в зале училища, основу которого составляло театрализованное представление, подготовленное учащимися старших классов под руководством Марии Степановны.

1936—1937 учебный год запомнился мне как год Пушкинского юбилея, а в 1937—1938 учебном году мы увлеклись историей. После знакомства с историей Древней Греции, Древнего Рима приступили к истории России, начиная с Киевской Руси, Московского царства и Российской империи. Преподавал Иван Алексеевич Шемякин, уважаемый всеми нами учитель. Говорил он просто, доходчиво, умело увязывая исторические события с характерами и наклонностями князей, царей, императоров. Мы узнали, как зародилась Русь, кто ею правил от Рюрика до Николая II, какие велись войны, подвиги выдающихся полководцев, представителей науки, литературы, искусства. Один урок был посвящен истории Кадома и Кадомского края. Учебников не было, лекции Ивана Алексеевича слушались с большим вниманием, тщательно конспектировались.

На третьем курсе изучали раздел "Капитализм в России". К этому времени в стране развертывалась политическая учеба по "Краткому курсу истории ВКП(б)", который становился основным учебником истории. Уроки истории уже вел директор училища Степан Григорьевич Якимов — высокообразованный, тактичный человек. После войны он возглавлял идеологический отдел Рязанского обкома партии. Много времени было отведено на §2 главы IV — "О диалектическом и историческом материализме" — основам марксистско-ленинской философии. Ни все хорошо понимали содержание изложенного, но споров и разговоров об изучаемых вопросах было много.

Запомнились уроки по естествознанию, которые вел зав. учебной частью Петр Михайлович Канцеров. Особый интерес у нас вызвали вопросы хромосомной теории и генах наследственности, учении Линнея, эволюционной теории Дарвина. Вопросы, которые в последующем исключались из программы и вводились вновь в унисон господствующей идеологии, но в то время нам говорили о них, как о великих научных открытиях.

Со второго полугодия 1938—1939 учебного года на повестку дня стали вопросы методики обучения, начались пробные уроки, школьная практика.

Обучение в педучилище было трехгодичным (три курса), на каждом курсе по три класса (А, Б, В), в классе по 30 человек. В нашем "Б" классе учились 19 девушек и 11 парней. Ежегодно выпускалось до 90 человек. За каждым классом закреплялся классный руководитель. У нас все три года классным руководителем была Лидия Александровна Бернарде (Киселева) — ведущий математик училища. Наши девчата почитали ее как умную, добрую наставницу и делились с нею всеми своими сокровениями. Это была наша "Б"-класса мама. После войны она работала завучем Кадомской средней школы.

Когда на повестку дня встали вопросы методики обучения, бразды правления учебой в классе перешли к ней. Математика и физика, которые она преподавала, мне давались сравнительно легко, и я был у нее на хорошем счету. Мне она первому из класса поручила проводить открытый пробный урок по арифметике в начальной школе. По ее же рекомендации после окончания педучилища меня направили учителем математики и физики в Енкаевскую семилетнюю школу.

Запомнились уроки А. Дмитриева по литературе XIX века, Аверкина по истории педагогики и ряда других преподавателей.

В 1937 году были первые выборы в Верховный Совет СССР. Многие из нас были агитаторами на участках и в колхозных бригадах, совершали агитпоходы по селам района.

В Кадоме был колхозный клуб, куда никто из наших не ходил, и вечно переполненный кинотеатр. Это были годы первых звуковых кинофильмов. Шли такие шедевры как "Чапаев", "Выборская сторона", "Трилогия Максима". Купить билеты было трудно, но мы умудрялись посмотреть все фильмы, а некоторые — и не по одному разу.

До 1939 года учителя, агрономы и другие специалисты сел в армии не служили, в программе педучилища был предмет "Военное дело": предусматривалось проведение лагерных военизированных сборов. В 1938 году такой сбор для нашего потока проводили в летние каникулы по окончании второго курса. Лагерных палаток у нас не было, располагались в комнатах ближнего общежития, во дворе проводили физзарядку, занятия по строевой подготовке, строились в ротные колонны и шли на полевые занятия на Преображенский холм. Там стреляли из МК-винтовки, учились окапываться, переползать, атаковать с криком "Ура!".

В училище имелись кружки по сдаче норм на значки ГСО, ПВХО, Ворошиловский стрелок, ГТО.У многих парней вся грудь была увешана такими значками. Проходили военную подготовку и девушки. На занятиях по военному делу и физкультуре часто присутствовали директор и завуч училища.

Незабываем день прощания с училищем. В мае 1939 года после выпускных экзаменов в назначенный директором день с утра собрались по своим классным комнатам. Через два часа — общеучилищные торжества в актовом зале. Доклад директора, приветствия райкома, райсовета, районо, напутственные выступления учителей, благодарственные — выпускников, поощрительные грамоты. Меня, Олю Каприну и Аню Сидорину наградили двухнедельными путевками в Солотчинский дом отдыха. Вечером — школьный бал. Торжественно и в то же время грустно и как-то тревожно на душе. Так все сдружились за три года. Встретимся ли в будущем? Обещали и надеялись, что встретимся.

Но увы! Не все задуманное сбылось. Осенью 1939 года Верховный Совет СССР принял новый закон "О военной службе", учителям отменили броню от службы в армии, уменьшили призывной возраст: окончивших средние учебные заведения призывали в возрасте 18 лет. И практически все ребята, окончившие Кадомское педучилище в 1939 году, в течение двух предвоенных лет были призваны в армию, войну встретили в боевом строю и большинство из них пало на поле боя или вернулись с войны инвалидами. Из наших деревень Сасовского района не вернулись: Степан Аниськин, Саша Артамонов, Павел Киреев, Иван Конышев, Николай Мишаков, инвалидами стали Вася Мельников, Миша Митяев, ранения и контузии пали и на мою долю — инвалида войны II группы. Парни защищали Родину на фронте, девушек распределили по селам в школы Кадомского, Сасовского, Ермишинского районов. Как сложилась их дальнейшая судьба, я не знаю. Но трудились они в тылу в трудные военные и послевоенные годы. Знаю только, что Аня Сидорина окончила институт.

В начале войны педучилище было расформировано, но память о нем, о его выпускниках жива.

Никишов Иван Иванович
Выпускник Кадомского училища 1939 года,
полковник в отставке, инвалид ВОВ II группы.
Декабрь 2007 г.